Высокая фигура в чёрном плаще появилось из темноты переулка. Сначала незнакомец подошёл к двери, затем испуганно отпрянул и пошёл вдоль дома, трогая руками кряжистые деревья, надолго останавливаясь рядом с ними, глядя в чёрное небо, сверкающее тысячами звезд, и что-то бормоча себе под нос. Таким образом он обошёл кругом весь дом и снова замер около двери.
Гебердур, возмущённый непонятными действиями, вышел навстречу незнакомцу.
— Что вам тут надо? — довольно грубо спросил маг, — что вы тут вынюхиваете?
— Ой, — гость от неожиданности подпрыгнул, — О достопочтимый маг, одно присутствие которого вселяет в сердце спокойствие от осознания того, что рядом уже точно не произойдет какое-либо противоестественное событие, вызванное по воле тёмных сил, которые, как известно, не дремлют, я был так невежлив, что не представился вам сразу, и готов тут же извиниться за своё неподобающее поведение, вызванное элементарной забывчивостью, свойственной всем людям творческим, к которым я имею смелость себя относить...
— Что? — Гебердур слегка опешил от длинной тирады, выданной гостем.
— Извините, я слегка взволнован и, видимо, из-за этого моя речь слегка невнятна, — гость немного повысил голос, — О, достопочтимый маг, одно...
— Я понял, что вы сказали, — прервал его Гебердур, — Я только не понял, как вас зовут и для чего вы пришли.
— Я немного многословен, но это всего лишь профессиональная привычка, вызванная обязанностью часто бывать при дворе различных правителей, которые терпеть не могут, когда с ними говорят просто, не используя цветастых аллегорий, украшающих любую речь, но отягощающую её большим количеством ненужных подробностей, только отвлекающих внимание от самой сути повествования. К слову, вы не замечали, что чем проще были предки правителя, тем более пышные у них церемонии, и тем строже они соблюдают букву этикета? Весьма интересный факт, заставляющий задуматься о самой сути поведения человека, безусловно определяемого скрытыми желаниями казаться тем, кем на самом деле они не являются, что иногда приводит к самым непредвиденным последствиям, как например...
— Имя и дело! — проревел Гебердур.
— Ох, простите ещё раз, я всего лишь... — гость посмотрел на вскипающего мага и быстро вымолвил, — меня зовут Барашиуст, я пришёл по личному делу.
— Идём в дом, — грустно вздохнул Гебердур.
После внушения, сделанного магом, гость стал говорить более сжато, и наконец-то перешёл к самой сути.
— Я — поэт. Я много слышал о ваших похождениях, и меня тут же посетило вдохновение, — Барашиуст возвёл очи к потолку, но, заметив грозный взгляд Гебердура, сразу продолжил, — поэтому пришёл просить разрешения описать ваши подвиги в стихах.
— В стихах, — Гебердур задумался: у славы были свои плюсы и минусы, но в последнее время было маловато заказов, а героический эпос мог привлечь клиентов, — хорошо.
Поэт возликовал.
— Но вы обязуетесь ознакомить меня с готовым материалом, — немного остудил его пыл маг.
— Конечно! — воскликнул Барашиуст и, радостно подпрыгивая, выскочил на улицу.
Через две недели светящийся от счастья и гордости поэт снова посетил Гебердура.
— Вот он, бессмертный опус! — заявил Барашиуст с порога, размахивая толстым свитком.
Не дожидаясь приветствия, он проскользнул мимо мага и помчался в гостиную.
— О славься, славься Гебердур, в веках... — начал поэт, раскатав свиток, исписанный мелким почерком, на всю комнату.
Маг молча отобрал произведение и принялся его внимательно читать. Почерк поэта был не только мелким, но и корявым, что доставляло определённые трудности. Через три часа Гебердур устало откинулся на спинку кресла и протёр глаза. Барашиуст, всё это время стоявший рядом, преданно посмотрел на мага, ожидая похвалы.
— Хм, неплохо, — вымолвил Гебердур, едва сдерживая гнев, — но меня интересуют некоторые моменты.
Он пробежался глазами по свитку в поиске нужного абзаца.
— Вот, например, тут, — маг ткнул пальцем в строчку, — «Сдвигает горы грозным взглядом, врагов съедает на обед, наложниц сотни держит рядом, и мага круче его нет».
Или вот — «Законы и мораль презрев, частенько портит юных дев».
Замечательно, красиво, но я не ем врагов — я не каннибал и не любитель экзотических блюд. Что же касается наложниц — это дискредитирует меня как Светлого мага. А уж про юных дев явный перебор!
На последней фразе Гебердур сорвался на крик.
— Да не принимайте всё так близко к сердцу, — начал успокаивать мага поэт, — это всего лишь художественный приём, небольшая гипербола, так сказать приукрашенная действительность.
— Во-о-он! — взревел маг, выталкивая поэта за дверь.
— И не принимайте близко к сердцу, — кричал Гебердур вслед улепётывающему со всех ног Барашиусту, — это всего лишь художественный приём.
Поэт, не обращая внимания на крики, бежал все дальше, расталкивая смеющуюся толпу и сверкая всеми десятью пятками.
© Gudez-z-z, CC BY-NC-ND